Мне снился хороший сон, но я ничего не запомнил, как это обычно бывает при резком пробуждении. Зашелся телефон. Начальник отряда объявил аварийную тревогу и сбор аварийной партии. Время было три сорок семь.
Где-то через полчаса за мной подошла отрядная «Тойота». В ней уже сидели два Володи: Давыдов – механик морспецподразделения и электромеханик Шихин. По пути в отряд мы подхватили третьего Володю – боцмана Суздальцева. Тёма сам добрался до причала.
«Гермес» готовился к аварийному выходу. К этому времени оставшиеся в отряде буксиры-спасатели работали где-то вдалеке. Могучая колесница перестройки уже сокрушила хребет российскому флоту. Торжества по поводу его трехсотлетия, больше похожие на одесские похороны, уже отгремели. Водка была выпита, закуска докушана, и даже пустая посуда была уже сдана.
Посему мы не имели возможности выйти по тревоге в море на чем-нибудь лучшем, чем престарелый немецкий буксирчик постройки пятидесятых годов, купленный по случаю на барахолке. Правда, он получил в наследство от старого спасателя доблестное имя, но, кроме имени, да еще, пожалуй, экипажа, ничего доблестного в нем не было.
Спасибо ему хотя бы за то, что он не рассыпался на этой операции.
А дело было нешуточное.
В апреле 1999 г. танкер «ЭКТУРУС» с грузом 22 тысячи тонн топливного мазута по пути из Питера в Роттердам с ходу сел на банку у острова Большой Тютерс. Он сумел поймать хороший валун и проехать по нему от форпика до пера руля. Через разрывы в днищевые балластные танки хлынули тысячи тонн холодной балтийской воды. Танкер садился все глубже, продолжая рвать обшивку днища, пока не сел полностью на грунт.
Мы оперативно загрузили свое АСИ и водолазное имущество на «Гермес». Ледокол «Иван Крузенштерн» взял нас на буксир и повел через лед. На исходе дня мы достигли цели.
АС сидело глубоко в воде. Его пас здоровенный ледокол «Капитан Сорокин» мощностью 23 тысячи лошадей. Мы подошли к «Сорокину». Капитан ледокола морской администрацией порта был назначен руководителем операции. Поэтому совещание спасательного штаба прошло в рубке ледокола. Я высказал свои соображения по сути дела, а поскольку Леонид Николаевич Белов уже успел по радио создать мне непререкаемый авторитет, существенных возражений не последовало. Мы, прихватив с собой двух помощников капитана ледокола, пошли на АС. Нужно было подписать спасательный контракт и оперативно произвести первичное обследование судна.
Подходили с левого подветренного борта АС уже в темноте. И хотя погода заметно подстихла, покойный Борис Алексеевич не упустил случая изрядно помять леера танкера. Вернувшись к ледоколу, мы дали токарю заказ на заглушки воздушных труб балластных танков, а сами занялись подбором продувочных шлангов и соединений к ним.
Утром мы снова высадились на АС и начали глушить воздушники с носа в корму. С веста опять раздувало. Волны периодически вкатывались к нам на рабочее место. Головки правого борта можно было глушить только в гидрокомбенизонах, и то Колю Демченко – по кличке «Шериф» – едва не смыло за борт. Но мы успели его поймать. Где-то в 15.30 мы смогли начать продувку первых трех танков. Нос танкера пошел на всплытие.
Я был у кормовой надстройки, когда мастер АС с возбужденным лицом схватил меня за рукав и попросил срочно пройти в машину. На юте палубная команда АС готовила к спуску спасательные плоты и шлюпки. Случилось что-то нехорошее, пока мы в носовой части наслаждались видимым эффектом наших трудов.
В машине верещала аварийная сигнализация. Вместе с грохотом вспомогачей она создавала тревожный шумовой фон, на котором терялись слабые голоса людей. Мастер повел меня вниз, два марша от главной палубы в чрево МО.
Тут я узрел причину суматохи. Из трехдюймовой трубы, видимо, через сорванную старую заглушку, лупила забортная вода под напором двенадцать с лишним метров. Судовые системы осушения МО не справлялись с откачкой. Вот он, критический момент операции!
До сих пор, несмотря на полученные повреждения и посадку на грунт, судно было живо. Все механизмы, устройства, системы и электрооборудование действовали. В помещениях было тепло и светло. Даже продувку балластных танков мы вели от воздушной системы АС. Наметился перелом в ситуации. Нос шел на всплытие. И вдруг этот подлый удар в спину! Если залитая машина выйдет из строя, первый же небольшой шторм легко добьет танкер, и мазут пойдет в море.
«Быстро сюда водолазов!» – крикнул я Володе и спрыгнул под площадку, где била вода. Нужно было наощупь определить место заделки и подобрать подходящую затычку. Вылетающая из дыры вода отражалась от соседних конструкций, разбиваясь на струи, рикошетила. Само место выхода воды не было видно.
Я был без комбеза и поэтому промок сразу. Удалось нащупать срез трубы. Как это бывает в реальной жизни, он находился в самом неудобном месте. О том, чтобы забить в него чоп, не могло быть и речи.
Мы очень любим учебные плакаты по спасательному делу. Там пробоины нарисованы в удобных открытых местах, а поврежденные трубопроводы не стеснены соседними. По высоте пробоины располагаются где-то на уровне груди спасателя, а в палубах и платформах их можно обступить без помех со всех сторон. В таких условиях работать одно удовольствие. В жизни я не встречал таких повреждений. Мне не удавалось удержать свою ладонь над срезом трубы. Будто ледяная дубина била по ней, сбрасывая с отверстия.
Тут подоспели мои мальчики. Они притащили доски, чопы и клинья. Двое были в гидрокомбинезонах. Мы зажали между дальними трубами конец дюймовой доски, подсунули под второй конец мою рукавку и с третьей попытки забили упор с клином, прижимающим доску к резу трубы. Водотечность заткнулась.
Теперь судовые средства спокойно справлялись с откачкой. Нам удалось своевременно переломить ситуацию в свою пользу. Угроза миновала. Всплытие носа продолжалось. Мы пошли переодеваться в сухое.
Из Питера прибыл порожний танкер «Волгонефть-261». Мы завели кранцы с подветренного борта и поставили его под разгрузку АС. На другой день донкерманы успели отгрузить около четырех тысяч тонн мазута. Нагруженный танкерок ушел, а мы продолжали герметизацию и продувку балластных танков. Надводный борт АС стал очень высоким. Не верилось, что еще вчера утром волны свободно вкатывались на главную палубу. Но тут возникла новая проблема.
Воздушные трубы второго балластного танка диаметром в четверть метра были заглушены мощными деревянными пробками, поскольку в тех условиях мы не могли поставить ничего другого. На каждую заглушку воздух давил силой более полутонны. По мокрому торцу пробки бегали пузырьки воздуха, просачивающегося между волокнами дерева. Вид этих пузырей не успокаивал. Более того, он требовал мер по укреплению заделки. Однако при попытке осадить пробку поплотнее, она развалилась на части, которые ушли в серое апрельское небо, сопровождаемые звуком удара и ревом вырывающегося из трубы воздуха.
Поскольку к этому времени, кроме второго, продувалось еще три танка, большой беды не было. Мы перекрыли подачу воздуха на второй танк и стали ждать, когда давление выравняется. Чтобы приблизить этот момент, я решил выбить пробку второй трубы. Попросил ребят отойти подальше в укрытие, а сам встал сбоку и вдарил кувалдой.
Раздался звук пушечного выстрела. Огромный чоп взмыл вверх метров на сорок, покачался в космосе и рухнул на палубу танкера прямо к ногам изумленного Темы, который не вовремя вышел на палубу. Тема был очень недоволен, и его легко понять. Но кто думал, что проклятый чурбан улетит так далеко?
Когда давление сравнялось, мы приварили на воздушники второго танка стальные заглушки и снова дали воздух.
Танкер всплыл уже весь и удерживался только в одной точке валуном, послужившим орудием повреждений. Теперь этот валун был прижат к вмятине на правой скуле в районе лобовой стенки надстройки. Слева поставили под разгрузку второй малый танкер и начали качать в него мазут. Продолжение разгрузки вкупе с отжатием воды из балластных танков привело к долгожданному эффекту – привсплывший танкер оторвался от валуна и начал дрейфовать в сторону глубокой воды. Но «Крузенштерн», заблаговременно основавший буксирную линию за корму страдальца, не дал ему плыть по воле волн, а отвел в укрытие за остров.
На следующий день мы произвели водолазное обследование днища АС с подкильного конца. Теперь палуба танкера была уже на уровне топа мачты «Гермеса». Сообщение с ним усложнилось. В полдень из-за увеличения волны водолаза пришлось поднять. Однако к этому времени картина повреждений корпуса была ясна и позволила оперативно оформить результаты обследования. Страховщик и мастер АС, ожидавшие с нетерпением этой информации, приняли решение буксировать танкер в эстонский порт Мугу. Своим ходом танкер идти не мог, так как при затоплении МО вода попала в топливную систему главного двигателя. В остальном судно оставалось в порядке. Его состояние опасений не вызывало. При этом ни капли мазута в море не попало.
Эстонское радио, которое трудно заподозрить в горячей любви к нам, тем не менее, передало в этот день срочное сообщение:
– Русские предотвратили глобальную катастрофу. Угроза загрязнения Балтики ликвидирована.
Автор: Е.А. Морозов, главный специалист по аварийно-спасательным работам
Балтийского филиала ФБУ «Морспасслужба Росморречфлота»
